Когда Кандинский (полвека назад) выдвинул идею переложения на музыку (омузыкаливания) экспрессионистской живописи, он исходил из положения, что освобождение визуальных явлений от их связи с предметностью, от представления конкретных десигнатов могло бы приблизить живопись к музыке, равно как конструктивные принципы живописи — к принципам музыки. Но широкое сближение возможно лишь со зрительным искусством, которое показывает движение зрительных явлений, и осуществимо это только в кино.

А здесь опять-таки это может быть только абстрактный фильм, ибо он, кроме движения, представляет лишенный предметности зрительный элемент, не имеющий никакого реального десигната. Весьма вероятно, что эта мысль легла в основу тезиса Ижиковского о том, что абстрактный фильм может сыграть по отношению к традиционному такую же роль, как музыка по отношению к слову.

В упоминавшемся уже неоднократно «графическом» фильме, в котором обе сферы искусственно графически генерируются, согласованность зрительной и звуковой сфер достигает наивысшего технического совершенства. Абстрактный фильм доводит до зрителя движение в чистом виде одновременно по двум каналам чувств, и возникает новая величина, оттого что два качества движения, доходящие до нас по двум каналам чувств, фактически составляют одно качество, которое появляется в двух структурах, протекающих строю синхронно.