Материал, из которого строится звуковой фильм, разнороден и в некотором смысле антагонистичен; форма существования зрительного ряда настолько отличается от формы существования звукового (теоретико-познавательный анализ этой проблемы ищите в работах Р. Ингардена), что они выступали до сих пор совместно только в очень немногих видах искусства, а именно, в танце и балете, в театре и в опере. Там, где главные эстетические ценности основываются на зрительном элементе, как, скажем, в живописи, скульптуре и архитектуре, а с недавних пор и в фотографии, звуковой элемент вообще не нужен. И наоборот, чисто звуковое искусство, как, например, музыка, редко избирает визуальные элементы предметом своего отражения - даже в программной музыке передаются скорее вызванные этими элементами чувства и настроения. Генетически разнородные факторы объединились только на почве немногих вышеупомянутых «синтетических» видов искусства, и именно на них мы должны смотреть как на исторических предшественников синтеза, который сегодня — на новой технической основе и в новом облике — представляет собой звуковой фильм.

В области киноискусства такой антагонизм между зрительным и звуковым факторами долгое время выражался в недооценке роли последнего, и это было предопределено историей становления кино. Ограниченные технические возможности немого фильма обусловили эстетически подчиненное положение звукового ряда.

Только новые технические условия, созданные звуковым кино, позволили одновременно фиксировать (на одной ленте) и репродуцировать оба фактора и тем самым хотя бы приблизительно — если не полностью — дать равное право на драматургическое применение.

Теперь музыка могла взять на себя ряд драматургических функций более широкого масштаба, качественно тоже более дифференцированных. Она смогла не только синхронно сочетаться со зрительным рядом и его элементами, но и дополнить их с той стороны, которую сам зрительный элемент, ограниченный своей спецификой, не мог показать самостоятельно: тем самым она оказалась в состоянии углубить выразительность зрительного элемента и даже контрапунктически противостоять ему собственным содержанием, иным, чем показанное в кадре. В каждой из этих функций музыка могла выполнять бесчисленные задачи внутри того целого, каким является кинофильм.